Сердце ворона  - Анастасия Логинова

Однако Харди все еще медлил.

– Вы доверитесь мне, Дана?

– Жак… – Дана пытливо нашла его глаза. – Я говорила вам прежде и говорю теперь – я не дочь графу Ордынцеву, а племянница. Вы ошибаетесь. Но я сделаю это, если вы просите.

Джейкоб тверже перехватил рукоять кинжала. Лара знала, что и он усомнился в этот миг: а что если и правда ошибся? И сам же себя успокоил:

– Ежели вы ему не дочь – то тем более ничего не случится. Зова вашей крови ни он, ни Мара не услышат.

Джейкоб не все знал, к сожалению: когда нынешней ночью кинжал вонзился в плоть Лары, настоящей дочери Ордынцева и Мары, то кровь ее щедро оросила тот самый жертвенный алтарь. Души уже были призваны.

Об этом знала Дана – да, видно, не придала значения.

Дана только кивнула Джейкобу и даже попыталась улыбнуться.

Все-таки решительности ей не занимать. Дана смело держала руку и даже не морщилась, покуда заостренный наконечник ножа чертил на ее ладони тонкую алую линию. Она понятливо сжала руку в кулак, чтобы рубиновая капля ее крови ударилась о древние символы на алтаре.

– Этого недостаточно… – Дана сжала кулак сильнее, надеясь выдавить еще хотя бы пару капель.

– Достаточно, – Джейкоб положил кинжал рядом, а истерзанную ладонь поторопился перевязать полоской ткани. – Спасибо вам, Дана.

Она попыталась скрыть улыбку и прижала перебинтованную руку к груди.

– Так души графа и Мары теперь здесь? Жак, они ведь ничего не сделают нам?

– Да… вероятно, они здесь. И они не успеют ничего сделать, ежели вы поступите как надо. Медальон при вас?

– Конечно!

Дана с готовностью протянула его Джейкобу – но тот не взял. Смотрел на Дану вопросительно и как будто чего-то ждал от нее. Возникла заминка. Они и впрямь не знали толком, что делать…

– Я ведь обещала, что сумею помочь, – напомнила та, что так похожа на Лару. И подошла. – Позволите?

Несмело потянулась к медальону, и Джейкоб одобрительным кивком позволил Дане его отдать. Ненадолго.

Она только взяла его в руки, любовно, в самый последний раз, погладила пальцами взмывшую ввысь ласточку. Наклонила, чтобы редкие солнечные лучи позолотили острый клюв Ворона. Она невесомо нажала на нужные точки – и крышка медальона откинулась в сторону.

Дана ахнула, совершенно к этому не готовая.

– Здесь, разумеется, есть секрет, Даночка, – пояснила она Лариным голосом.

Сложенные кольцом, внутри покоились две пряди волос, переплетенные в одну. Соединенные навек. Светлые и темные.

– Я и не знала о том… – пролепетала Дана. – Боже мой, что это? Волосы?

– Волосы, – подтвердила она. – Я и сама узнала о тайнике совсем недавно.

– Лгунья… – прошептала Лара не в силах сделать большее.

– Дана, это волосы вашего отца и Мары, – пояснил Джейкоб. – Мара срезала по одной пряди и соединила их, соединив тем души. Разделить их отныне невозможно: погибнет ее душа – погибнет и его…

Кажется, он хотел сказать еще что-то, но Дана мученически потерла висок:

– Боже мой, у меня больше нет сил, Жак. Хватит. Покончим с этим как можно скорее. Что нужно сделать с ними – уничтожить, сжечь? Что?!

Она сама мчалась в пропасть, сама торопила погибель – глупая, но решительная Дана. А та другая, похожая на Лару, уже не таила улыбки.

– Лгунья… – Лара почувствовала влагу на щеках. – Лгунья, лгунья!..

– Сжечь, – согласился Джейкоб с некоторой заминкой.

И Дана не сомневалась более. Сделала твердый шаг к жаровне, где полыхало пламя, и вытряхнула в него волосы так, словно это был мусор.

– Все? – спросила она требовательно.

– Да…

Джейкоб нахмурился. Может быть, только теперь и усомнился – все ли правильно они сделали? Впрочем, это уже не важно.

Лара стояла посреди своей тесной комнатки и смотрела на тех двоих по ту сторону стекла. Знала, что Дана нынче подбирает слова, чтобы сказать что-то. О своем, о глупом, о земном. Смотрела – и знала, что она не успеет. Смотрела – и по щекам ее текли слезы.

Дана, еще не понимая ничего, заправила за ухо выбившуюся прядь волос, и вдруг по ее красивому лицу пробежала тень. А после его исказила гримаса боли, словно ей снова режут руку. Не позволив себе ахнуть, Дана оперлась на каменный алтарь.

Упасть не позволил Джейкоб:

– Дана… – Он тоже ничего не понимал. – Что? Что с вами?

– Не знаю… давит в груди, не могу дышать. Жак…

…а он и сам едва удержал ослабевшую Дану – сам дышал тяжело и через силу. В конце концов, опустил ее на каменный пол, уперся в плиты руками – и не сумел подняться.

А потом встретился глазами с ней. С той другой.

– Ты… – прохрипел Джейкоб. И снова не смог встать.

Она молча стояла в двух шагах и даже не шелохнулась до той поры. А в кармане Лариного платья бережно были сложены две пряди волос – темные и светлые.

Темные, как у графа Ордынцева, и светлые, как у Мары.

Темные, как у Даны, и светлые, как у Джейкоба.

– Лгунья, лгунья, лгунья! – вскричала Лара и, что было сил, ударила кулаками в стекло. Еще раз и еще, и еще… покуда в очередной раз ни осознала свою беспомощность.

Плача, Лара упала на колени, сжалась в комок и закрыла руками уши, чтобы не слышать, как они умирают, чтобы ничего не слышать…

Джейкоб еще хрипел, борясь за жизнь, когда она все-таки подошла – осторожно и не торопясь. Присела рядом.

– Разумеется, в медальоне были не наши с Николаем волосы, а твои и твоей неудавшейся невесты, – сказала та, другая. – Забавно, оказалось, у вас обоих скверная привычка не чистить гребни для волос.

Она дотянулась и нежно погладила его щеку тыльной стороной ладони:

– Вот ведь как все вышло, милый Джейкоб… А ведь я сперва думала в твое тело поселить душу Николая. Ты всегда нравился мне больше. Мы были бы такой красивой парой.

Грохот сброшенной на пол горящей жаровни заставил ее вскочить на ноги и обернуться.

* * *

– Кто-нибудь! Сюда! Скорее, черт возьми!

Кричал Несвицкий – Дмитрий услышал его голос задолго до того, как добрался до детской на третьем этаже. Однако помощь требовалась не ему.

Кон, напуганный, встревоженный, искал лакеев – да, завидев Рахманова, ухватил за рукав и повел за собою – в комнату, бывшую когда-то детской. Дверь смежного с нею помещения была нынче распахнута настежь, и в проеме ее Дмитрий еще издали увидел край пестрой женской юбки.

Лара… Сердце зашлось в таком волнении, какого Дмитрий от себя не ожидал. Но уже через миг отлегло – нет, не Лара. Юлия.